8 сентября исполняется 100 лет со дня рождения поэта Расула Гамзатова, человека, который написал знаменитую песню о войне "Журавли", посвятив ее миллионам павших солдат.  Он всю жизнь любил одну женщину, считал, что не превзошел знаниями своего отца, писал на родном аварском языке, но его читали и до сих пор читают на разных языках в десятках стран мира. Поговорили о поэте с его друзьями и коллегами и собрали их воспоминания. 

Детство и семейное образование
Когда Гамзатов был маленьким, он вместе с семьей занимался пахотными работами. Жили они в горном селе Цада. "Восьмилетний мальчик частенько увиливал от скучных занятий, забирался на копну сена, болтал ногами и что-то напевал себе под нос", — передает воспоминания жены Гамзатова народная поэтесса Дагестана, председатель Союза писателей региона Марина Колюбакина (Ахмедова).

"В этом возрасте он и начал писать. Когда он видел перед собой живописное Хунзахское плато, откуда открывалась великолепная панорама на Седло-гору, в его сердце рождались первые поэтические строки. В нем рождался поэт, восхищающийся красотой этого мира".

Первые стихи Гамзатова были напечатаны в республиканской аварской газете "Большевик гор", когда ему было 13 лет. Маленький Расул писал о школе и природе. Его главным учителем и наставником стал отец, аварский поэт Гамзат Цадаса. В совершенстве владевший арабским языком, он был учителем в школе при мечети, занимал должность председателя шариатского суда, был образованным и уважаемым в родном селе, в их доме часто бывали гости, читали стихи.

Позже Расул напишет: "Самое лучшее звание для меня — быть твоим сыном". От отца, мастера сатиры, Гамзатов унаследовал любовь к Дагестану и чувство юмора, однако, по словам Ахмедовой, сам поэт считал, что так и не превзошел отца в совершенном знании аварского языка.

Отцовский возраст я преодолел,/ Но не достиг его глубин поныне./ Наверно, есть на то свои причины,/ Что к высоте его я не взлетел.

Распад СССР и личная трагедия
Великая Отечественная война стала личной трагедией поэта: на фронте погибли два его старших брата. Война — одна из главных тем в его творчестве. О ней он написал свою первую книгу "Пламенная любовь и жгучая ненависть", которая вышла в 1943 году. 

Позднее Гамзатов вновь и вновь возвращался к теме войны. Знаменитое стихотворение "Журавли" он посвятил семи братьям Газдановым, ушедшим на фронт из одной осетинской семьи и погибшим в годы Великой Отечественной войны. А на использование в качестве символа белого журавля Гамзатова натолкнула история, которую ему рассказали во время посещения Хиросимы в 1965 году. Японская девочка Садако Сасаки через 10 лет после атомной бомбардировки заболела лейкемией и, надеясь на излечение, складывала из бумаги журавликов. Согласно легенде, если сложить тысячу, можно загадать любое желание, которое обязательно сбудется.

Мне кажется порою, что солдаты,/ С кровавых не пришедшие полей,/ Не в землю нашу полегли когда-то,/ А превратились в белых журавлей./ Они до сей поры с времен тех дальних/ Летят и подают нам голоса./ Не потому ль так часто и печально/ Мы замолкаем, глядя в небеса?

Помимо прошедшей войны Гамзатов хотел обратить внимание и на существующую проблему ядерной угрозы.

По словам народной поэтессы Дагестана Залму Батыровой, Гамзатов считал, что поэзия способна изменить мир, спасти от негативных явлений. 

Любовь всей жизни — Патимат
В будущую жену Патимат Гамзатов влюбился еще во время учебы в московском Литературном институте, когда приезжал в свое село к родителям. Она жила по соседству и знала его с детства. "У них были такие теплые отношения, она была женщина, которая умела создавать уют, про таких женщин по-аварски говорят "чIужу берцинай", то есть в ней было красивое женское начало", — говорит Патахова.

Как вспоминает Батырова, в быту Гамзатов был рассеян и не мог что-либо отыскать без помощи своей супруги Патимат.

"Однажды Расул звонит и спрашивает ее: "Где моя бритва? В этом доме место только для твоих ваз. Для моих вещей места нет". Она отвечала: "Твоя бритва рядом с твоей кроватью в маленькой тумбочке, открой свой дипломат, там другая бритва". "Все нужно подавать, он ничего не умеет, умеет только писать", — говорила о Гамзатове жена.

Как-то раз Гамзатов позвонил жене, которая находилась в больнице. Бессонной ночью он работал над докладом для выступления на совещании с писателями.

"Патимат, ты любишь меня контролировать, не звони мне, я начинаю доклад писать", — говорил Гамзатов жене. Спустя время он вновь набирал ее номер со словами: "Ты мне не звони, я буду заниматься докладом". "Ради бога, не буду мешать", — отвечала ему жена. Под утро Гамзатов вновь набрал ее со словами: "Патимат, почему ты мне не звонишь? Никому нет дела до меня?" "Доклад написал? " — с надеждой спросила Патимат. "Доклад не написал, 13 стихотворений написал", — смеялся Гамзатов.

По словам Рамазана Абдулатипова, Гамзатов мог бы прожить на 20 лет больше, так как был человеком энергичным, если бы не развал Советского Союза и смерть жены, которую он не смог перенести. Гамзатов умер спустя три года после Патимат в возрасте 80 лет.

Когда завершится мой жизненный срок/ И мост мне сиратский (сират — мост в исламской эсхатологии, который расположен над огненной преисподней — прим. ТАСС) вдали замаячит,/ Могучий судья, подводящий итог,/ Вопросами трижды мой ум озадачит./ Он спросит: — Оставивший жизнь позади,/ Познал ли ты счастье, по миру блуждая?/ И сердце, как пламя, забьется в груди,/ Я имя твое назову, дорогая./ Но прежде, чем суд мою участь решит,/ Всевидящим оком всю жизнь озирая,/ Всевышнего я попрошу от души/ Найти мне местечко меж адом и раем.